ru_cats

Офигенно длинный эпиграф:

Ода моей кошке

Есть кошка у меня –четыре лапки,

Усы Дали, улыбка Моны Лизы.

И спит она, в мои уткнувшись тапки,

И исполняет все мои капризы.

Хвостом своим, ну как обнимет ногу

(Пушистым самым в мире, нет сомненья)!

И смотрит на меня, ну как на Бога

(О, Господи, прости ты за сравненье)!

Глазами говорит со мной Лисенок –

Такого не видали вы, наверно.

Она – мой вечно маленький ребенок,

Пушистый самый мой и самый верный.

Сопит во сне, любимая бедняга –

В ней царских нет кровей, не надо хмуриться,

Ведь мой дружок, Алиса, - лишь дворняга,

Подобранная где-то там, на улице.

Такое чудо где б найти смогли вы:

Почти сибирка с преданностью псины.

Меня дружок мой, серый, некрасивый

Вытягивает вечно из трясины.

Февраль, 2000 г.

...Ты помнишь, как появилась в моем доме? Третий курс института (или четвертый?), ищу рыженького короткошерстного котенка-мальчика для поднятия настроения папе. Созвонилась с приютом на Каширке (интересно, он еще существует?)… Отменили первых две пары, и я наизготовку – с переноской, миской и коробкой «Катинки» тащусь туда. Пускать за высокий железный забор не хотели – нет 21 года. Зато мне 19, ну-ка, кто попробует остановить?

Кошки, котики, котенки… Все хорошенькие, в глазах вопрос: «Ты – моя хозяйка?». И ты. Не спрашиваешь – знаешь. Хотя из красивого в тебе тогда – только глаза. А ты знаешь, как я люблю и ценю все красивое. «Хотите на руки взять?» - спрашивает меня девушка-ветеринар, чуть помладше меня, сегодняшней. И ты как обезьянка обвиваешь меня всеми четырьмя лапами, и носом в шею. Знаешь, чем меня пронять – и потом тоже беззастенчиво будешь пользоваться этим приемом, даже когда сильно провинилась.

Хотя какая у тебя вина? Тебя же никогда нельзя было назвать по-настоящему кошкой: ты выше того, что так раздражает - скакать по шкафам, кататься на шторах, есть цветы и писать по углам. Не мяукаешь даже – в репертуаре только «я» и «мама». Невербальное общение – вот твой конек.

Вот так вот, молча, ты выходишь меня встречать, когда возвращаюсь из командировки. Делаешь обиженное лицо, когда меня долго не было. Или если тебя искупать. Хватает этого выражения, правда, минут на 15. А потом – обнима-а-ать…

Да, вот это меня всегда в тебе поражало – всепрощение. И за купание, и за расчесывание, которое ты терпеть не можешь, и за то, что когда разговариваю по телефону, не хочу с тобой целоваться. И за Афанасия, которого я принесла в дом, чтобы ты не скучала – а на самом деле ты его ненавидела. И за то, что меня не было рядом когда-то давно, когда тебе удалили матку, потому что другого выхода уже не было. И за то, что меня не было рядом сейчас, когда ты умерла от рака.

А все потому, что ты всегда была немножко стервой, и знала – все равно в этом доме нет места другой кошке, если это не ты.